Мария Мономенова «Господин Пальмира»
Редакция сайта продолжает публиковать отдельные очерки Марии Мономеновой о ее встречах в Сирии, о незабываемых впечатлениях. Предлагаемый очерк посвящен без преувеличения национальному герою Сирии — доктору Халеду аль-Асаду. Приняв мученическую смерть, он навеки прославил свое имя и навсегда останется примером верности профессии и долгу. Президенту Фонда «РУССАР» Олегу Фомину посчастливилось общаться с великим сирийским ученым и достойнейшим представителем своего народа. Он хранит визитку хранителя Пальмиры как дорогую реликвию.
***
Приехали в Патриархию. Здесь у профессора были какие-то дела. Он оставил меня со своей знакомой, госпожой Рижат, а сам убежал.
 |
Средних лет, улыбчивая и кареглазая, госпожа Рижат была реставратором старинных книг. В момент, когда мы пришли, она бережно восстанавливала творение Исаака Сирина, издание XVI века. На специальных светящихся столах небольшими пинцетами женщина ловко наращивала утраченные края страниц с помощью какого-то клейкого раствора. После традиционного приветствия в виде крошечной чашки кофе с финиками Рижат любезно предложила провести для меня небольшую экскурсию по Патриаршей библиотеке. Я с радостью согласилась.
– В наше время, – рассуждала Рижат, когда мы медленно шли по безлюдным коридорам библиотечного фонда, – когда во всем мире наблюдаются тенденции к уничтожению официальной истории, работа археологов и реставраторов особенно ценна.
Отлично понимая, о чем она говорит, я уточнила: «Да, но только работа честных археологов и честных реставраторов», рассказав, в свою очередь, об очень показательном опыте моих друзей, которые пару лет назад от Европейской ассоциации археологов (ЕАА) трудились на раскопках в Израиле, а после свидетельствовали о вопиющих фальсификациях исторических артефактов, которые там происходили фактически на потоке и, что самое удивительное, имели государственное финансирование.
– Так и есть, – подхватила моя собеседница, – сегодня альтернативную историю искусственно создают фактически все страдающие манией величия государства, начиная с Израиля и Турции. Делается это исключительно на руинах официальной истории. Поэтому наше научное сообщество сегодня испытывает колоссальное давление со стороны внешних сил.
Признаться, мне сразу очень понравилась позиция моей новой знакомой. Она прекрасно понимала истинную цель своих трудов, которые с первого взгляда могли ошибочно показаться слишком отвлеченными и далекими от реальной жизни. Нет, Рижат была именно на передовой и несла свою миссию с потрясающей отдачей! В тихом кабинете, среди всех этих необычных светящихся столов, склянок и реагентов она чувствовала себя фактически хранительницей православного Слова. Рижат говорила, что сотрудники библиотеки работают сейчас в условиях чрезвычайных и близких к отчаянным, в условиях, когда на Ближнем Востоке слишком многие силы желают это самое Слово навсегда стереть с лица земли.
Неподдельную искренность служения Рижат я почувствовала в тот момент, когда мы зашли в специальное хранилище и она с гордостью показала полки, на которых стояли восстановленные их Отделом бесценные книги. В воздухе повисла продолжительная пауза. Это были настоящие сокровища!
Потом мы оказались в залах библиотечного фонда. Меня удивило и порадовало, что среди книг Антиохийской библиотеки было очень много названий из святых отцов Русской Православной Церкви – как современных переводных изданий, так и старинных на церковнославянском языке. Выяснилось, что предыдущий Патриарх очень ценил русскую святоотеческую литературу и всячески способствовал осуществлению переводов сочинений русских отцов на арабский язык.
 |
После короткой экскурсии всё оставшееся время мы говорили с Рижат об очень страшной и крайне болезненной теме – судьбе многострадальной Пальмиры и неразрывно связанной с ней мученической кончине восьмидесятидвухлетнего главного хранителя этого известного на весь мир музея, Халед аль-Асада, выдающегося ученого с мировым именем, которого при жизни все так и называли: «господин Пальмира». Какое-то время Рижат сотрудничала с ним и неплохо знала его лично. Чувствовалась, что женщина никак не могла смириться с постигшей весь научный и цивилизованный мир жестокой утратой. Да и можно ли с таким мириться?
 |
– Понимаете, доктор Халед – это жизнь, отданная Пальмире до последнего вздоха, – говорила Рижат и вытирала платком невольно катившиеся слезы.
Жестоко убитый террористами, Халед аль-Асад занимал пост директора Музейного комплекса Пальмиры около пятидесяти лет. Он в древнем городе родился, вырос и за исключением учебы в Дамасском университете ни разу его не покидал. Даже свою дочь доктор Халед назвал в честь древней царицы Пальмиры – Зенобией. По воспоминаниям Рижат, доктор Халед был глубоко верующим человеком, бессребреником. Он свободно говорил на шести языках, включая язык Христа, арамейский, и много переводил с него.
 |
– Музеи хранят ДНК цивилизации, – объясняла Рижат. – Но кто-то хочет, чтобы у человечества не было памяти, не осталось связи поколений и преемства культур. На самом деле музейщики и археологи всего мира противостоят сегодня тем, кто называется глобалистами, одним из оружий которых являются все эти нелюди, под черным флагом смерти творящие страшные беззакония в Сирии и регионе.
Рижат рассказала, что лишь за какое-то десятилетие после свержения Саддама Хусейна оказались разорены фактически все музеи в Ираке. После уничтожения Муаммара Каддафи то же самое произошло в Ливии. Эскалация войны в Йемене лишает возможности даже оценить масштаб потерь и разрушений в этой стране. «Памятники стирают с лица земли прицельно, бросая вызов всему человечеству», – убеждена Рижат. Действительно, ведь так было и в России во время Великой Отечественной войны, когда фашисты крушили, например, знаменитые пригороды Петербурга: Царское Село, Павловск, Петергоф, сжигали ценнейшие архивы.
По свидетельству Рижат, казнь директора музея Пальмиры связана не только с проводимой глобалистами и ИГИЛ политикой уничтожения памятников культуры. Дело в том, что террористы выручают огромные средства за счет продажи на черном рынке антикварных ценностей, которые объявляются утраченными. Похищенные артефакты составляют значительную часть от многомиллионной выручки террористов наряду с продажей нефти, прямым налогообложением населения занятых ими территорий и вымогательством. Некоторые предполагают, что для ИГИЛ этот поток доходов является вторым по величине после продажи ворованной нефти. Вырученные деньги идут на дальнейшее вооружение военных отрядов и продвижение вглубь континента.
Рижат рассказала, что на сегодняшний день ИГИЛ полностью взяло на себя существующую практику незаконных раскопок и грабежей, которые до 2014 года осуществлялись различными вооруженными группами или отдельными лицами. Первоначально Исламское государство взимало двадцатипроцентный налог с тех, кто «имел лицензию» на раскопки, но позже стали нанимать своих собственных археологов, землеройные бригады и технику. Сегодня разграбление объектов культурного наследия отражается на спутниковых картах, испещренных сотнями недавних незаконных раскопок.
Торговля награбленными древностями не нова. Коллеги Рижат рассказывали ей о том, как в результате громких рейдов и судебных разбирательств в середине 90-х годов следователи задокументировали традиционные маршруты движения объектов незаконных раскопок. С Ближнего Востока они обычно проходили через Турцию или Ливан, затем перемещались в Швейцарию, Германию, реже Италию и лишь потом попадали в антикварные салоны Лондона и США – крупнейшие на рынке антиквариата.
– Это просто способ работы с контрабандой, – объясняла Рижат. – Награбленные товары идут через Турцию и Бейрут, там «отмываются», а затем упаковываются и расходятся по миру. К тому времени, как объект попадает, скажем, в Лондон, он уже оформлен и задокументирован в пределах Европы.
Рижат общается с влиятельным иракским археологом Фуадом Сафаром, который руководил некоторыми ранними раскопками в Сирии и до сих пор широко цитируется в этой профессии. Он работал в большинстве стран Ближнего Востока: от Египта до Ирана, от Турции до Йемена и Южной Аравии, включая многочисленные раскопки в Ираке и Сирии.
 |
– Во время наших разговоров, – вспоминала Рижат, – Фуад Сафар замечал, что в прошлом «выкапывал» предметы точно такие же, как те, которые позже находил в антикварных салонах Лондона. Если бы никто не покупал предметы древности с сомнительным прошлым, то бандиты не стали бы их выкапывать. Но этот материал продается, и он востребован. Неужели люди не понимают, что, приобретая такие древности, они способствуют войне и террору на Ближнем Востоке? Это кровавые древности! – говорила Рижат, добавляя, что попытки заставить культурное население принять дополнительные меры для прекращения торговли награбленными товарами не дали никаких результатов. Варварский бизнес безнаказанно процветает, и осколки знаменитых пальмирских колонн, скорее всего, уже разошлись по черным антикварным рынкам мира. И только местные ученые продолжают служение под пулями бескорыстно и без гроша за душой…
Рижат рассказывала, как сын убитого директора Пальмирского мазея – господин Валид аль-Асад вспоминал о приходе террористов в Пальмиру в мае 2015 года: «Когда стало ясно, что боевики захватят Пальмиру, ученые во главе с отцом сделали всё возможное, чтобы спрятать уникальные, бесценные древности». Два месяца, пока боевики штурмовали Пальмиру, доктора Халеда умоляли покинуть город, но он не соглашался. Потом Пальмиру захватили, начались грабежи, которые приобрели буквально «промышленные масштабы». В начале июля в римском амфитеатре были зверски казнены 25 захваченных боевиками солдат правительственной армии, в интернете опубликованы видеозаписи их убийства. Но и это не остановило доктора аль-Асада, который сказал: «Я родился здесь и останусь в Пальмире, защищая ее. Даже если это будет стоить мне жизни».
 |
Валид и его отец пытались убедить боевиков в том, что в Пальмире нет ни золота, ни драгоценностей. «Они постоянно приходили к нам домой, угрожали оружием и спрашивали, где спрятаны золотые изделия Пальмиры: короны, кольца, ожерелья. Их интересовало только это». Потом доктора Халеда похитили, но даже под пытками он отказался выдать местонахождение сокровищ. Однажды его в очередной раз забрали на допрос, после чего 27 суток о нем ничего не было известно. Вскоре на глазах у десятков людей в самом центре Пальмиры ученому отрубили голову. Его изуродованное тело повесили на одной из античных колонн на всеобщее обозрение. Рассказывают, что перед смертью «господин Пальмира» произнес фразу: «Пальмы умирают стоя».
Госпожа Рижат заключила: «Хранитель древностей Пальмиры Халед аль-Асад не просто мученик – он герой; он умер на войне между варварством и культурой».
 |
